Василий Шахгильдян — о проблеме СПИДа в России
Старший научный сотрудник, врач-инфекционист Федерального научно-методического центра по профилактике и борьбе со СПИДом ФБУН «Центральный НИИ эпидемиологии» Роспотребнадзора Василий Шахгильдян рассказал корреспонденту “Ъ” Ольге Алленовой, есть ли в России эпидемия ВИЧ-инфекции и почему принимаемых для борьбы с проблемой мер недостаточно.
«Трое из ста мужчин среднего возраста заражены ВИЧ и являются источником инфекции»
— В России говорят об эпидемии ВИЧ. Это действительно эпидемия?
— По критериям ВОЗ и Объединенной программы ООН по ВИЧ/СПИДу (UNAIDS) эпидемия ВИЧ-инфекции в 20 регионах России достигла генерализованной стадии, о чем свидетельствует распространенность ВИЧ-инфекции среди беременных в этих регионах (более 1%). То есть ВИЧ-инфекция распространяется уже не только внутри групп повышенного риска (например, потребителей инъекционных наркотиков), но и в общей популяции.
По данным нашего центра, растет число регионов с высокой пораженностью ВИЧ-инфекцией (более 0,5% от численности населения в 32 регионах). В этих 32 регионах проживает почти половина всего населения страны.
Среди российских граждан в возрасте 15–49 лет ВИЧ-инфицированы 1,2%. Наиболее острая и опасная ситуация в возрастной группе от 30 до 44 лет: у 3,3% обследованных мужчин 35–39 лет установлена ВИЧ-инфекция. Возможно, кого-то эти цифры не поразят, но вдумаемся: 3 из 100 мужчин среднего возраста заражены ВИЧ и являются источником инфекции.
— Так все-таки есть в стране эпидемия или нет?
— В России в прошлом году обследование на наличие антител к ВИЧ прошли почти 34 млн человек, было выявлено порядка 100 тыс. новых случаев ВИЧ-инфекции, то есть 0,3%.
— Не эпидемия.
— В целом по России это негенерализованная стадия эпидемии. Тем не менее примерно 300 человек в день в нашей стране заражаются ВИЧ и около 100 человек в день умирают. Поэтому, как вы это ни назовете, проблема огромная.
— А сколько официально зарегистрированных случаев заболевания по России?
— По данным Федерального центра по профилактике и борьбе со СПИДом на 31 декабря 2017 года, кумулятивное количество зарегистрированных случаев ВИЧ-инфекции среди граждан Российской Федерации — 1 220 659 человек. Из них 276 660 человек уже умерли, то есть в конце 2017 года в стране проживало почти 950 тыс. граждан, зараженных ВИЧ. Неуклонно цифра приближается к 1 млн. За 2017 год территориальными центрами по профилактике и борьбе со СПИДом было сообщено о 104 402 новых случаях ВИЧ-инфекции. Согласно другим подсчетам, количество новых случаев заболевания — чуть более 80 тыс. Но в любом случае цифры очень велики.
Правда, сейчас благодаря просветительской профилактической работе, широкому обследованию населения на наличие антител к ВИЧ, активному привлечению людей, живущих с ВИЧ, в специализированные медицинские центры, максимально быстрому началу антиретровирусной терапии и широкому охвату терапией больных ВИЧ-инфекцией скорость прироста новых случаев заболевания снижается. Например, если в 2011–2015 годах ежегодный прирост количества новых выявленных случаев инфекции был в среднем 10%, то в 2016-м этот показатель стал 4,1%, а в 2017-м — 2,2%. И среди молодых людей 15–19 лет число новых случаев ВИЧ-инфекции за последние годы минимально. Отчасти это связано и с тем, что в 2015 году принята государственная стратегия противодействия распространению ВИЧ-инфекции в Российской Федерации на период до 2020 года и на дальнейшую перспективу.
Но, как мы знаем, суть — в деталях и в целях демонстрации цифр. Если мы хотим убедить кого-то, будто у нас все хорошо с решением проблемы ВИЧ-инфекции, то можно говорить, что в России существенно меньше выявляется ВИЧ среди молодых, скорость прироста новых случаев заметно снизилась, почти половина больных ВИЧ-инфекцией получает антиретровирусную терапию, АРТ, а по официальной отчетной форме ФСН №61 и по данным отчетов региональных центров СПИДа, доля умерших от СПИДа из всех пациентов, состоящих на диспансерном учете, в 2017 году по сравнению с 2016-м сократилась на 15%. И все это действительно важно. Но если мы считаем профессиональным долгом обращать внимание на чрезвычайную остроту проблемы ВИЧ-инфекции в России, то необходимо говорить о 100 тыс. новых случаев заболевания только за последний год, крайне высокой пораженности ВИЧ россиян в среднем возрасте, о том, что почти половина новых случаев ВИЧ-инфекции за последние годы приходится на молодых женщин, заражающихся вирусом половым путем, о недостаточном охвате регулярным диспансерным наблюдением и антиретровирусной терапией ВИЧ-инфицированных граждан России, о росте количества смертей инфицированных ВИЧ.
— Говоря о росте количества смертей, вы какие цифры имеете в виду?
— К концу 2017 года из числа зарегистрированных умерли почти 23% больных ВИЧ-инфекцией — 276 660 человек. Только за 2017 год погибли 31 898 человек, причем в молодом возрасте (в среднем 38 лет). По данным Росстата, в 2016 году ВИЧ-инфекция стала причиной более половины всех смертей от инфекционных болезней. Рост смертности в связи с ВИЧ-инфекцией вызывает и общий прирост числа смертей от инфекционных заболеваний в стране. ВИЧ-инфекция в молодом трудоспособном возрасте (18–44 года) выходит на одно из первых мест в структуре смертности населения России. От этой инфекции в 2015 году люди этой возрастной группы умирали больше, чем от заболеваний органов дыхания и нервной системы. В том же 2015 году показатель смертности от ВИЧ-инфекции впервые превысил показатель смертности от туберкулеза.
Достижения в области борьбы с ВИЧ, безусловно, есть, и они немалые, но решение многих острых проблем еще впереди.
— А сколько людей из миллиона больных получает терапию? Ведь далеко не все вообще хотят лечиться.
— Лишь 74% больных ВИЧ-инфекцией состоят на диспансерном наблюдении и только треть из числа зарегистрированных пациентов находится на АРТ, причем значительное количество больных ее прерывает. По официальным данным, в 2017 году в России получали антиретровирусную терапию 346 тыс. человек. То есть охват лечением в прошлом году составил 35,5% от числа живущих ВИЧ-инфицированных лиц и 47,8% от числа состоявших на диспансерном наблюдении. К сожалению, 27 тыс. пациентов в 2017 году лечение прервали.
Это проблема, и не только наша. Во всем мире озабочены оказанием помощи таким больным — их своевременным привлечением в медицинские центры, удержанием на постоянном и неформальном диспансерном наблюдении, своевременным началом АРТ и формированием высокой приверженности к лечению. У нас в стране ежегодно увеличивается финансирование на решение проблемы ВИЧ-инфекции, в основном на терапию данного заболевания, но значительно в меньшей степени — на профилактику болезни. В этом году из государственного бюджета будет выделено 24 млрд руб. Безусловно, есть твердая установка на максимальный охват людей, живущих с ВИЧ, лечением и максимально быстрое начало терапии при выявлении болезни. Каждый человек, инфицированный ВИЧ и желающий лечиться, может в нашей стране бесплатно и без особых сложностей получать антиретровирусную терапию. Другое дело, что существует проблема получения специализированной медицинской помощи и АРТ больному ВИЧ-инфекцией, если он живет не в регионе постоянной регистрации. Также есть проблема качества предоставляемого лечения. К сожалению, ВИЧ-инфицированные граждане нашей страны ограничены в получении самых современных, а значит, высокоэффективных, безопасных, хорошо переносимых и удобных в приеме антиретровирусных препаратов. Такие препараты получает лишь малое количество больных. А ведь современная безопасная АРТ с минимальным количеством таблеток и однократным приемом в день — залог высокой приверженности больного к лечению, к медицинскому наблюдению. И залог того, что будет увеличиваться количество ВИЧ-инфицированных людей, у которых нет вируса в крови и которые никого не смогут заразить.
— То есть это поможет остановить распространение инфекции?
— Да. Согласно программе ООН в области борьбы с ВИЧ-инфекцией, каждая страна должна стремиться к выявлению не менее 90% пациентов, инфицированных ВИЧ, из них не менее 90% должны получать терапию, и из этих 90% у 90% должна быть неопределяемая вирусная нагрузка — отсутствие РНК ВИЧ в крови. Именно достижение таких целей позволит остановить распространение ВИЧ-инфекции, кардинально уменьшить количество больных на последней стадии болезни — стадии СПИДа, резко сократить количество смертей вследствие ВИЧ-инфекции.
— Это рекомендует ООН, а какие-то страны выполняют данные рекомендации?
— Пока лишь отдельные европейские страны приближаются к обозначенным целям. Большинство, в том числе и Россия, еще только на пути к ним. Количество находящихся на диспансерном наблюдении и получающих терапию больных ВИЧ-инфекцией я назвал. Несмотря на серьезные усилия по лечению пациентов с ВИЧ, на возвращение внимания государства к проблеме и принятие многих важных мер в этом направлении, нам пока еще далеко до обозначенных ООН показателей. Тем более что международные организации считают необходимым проводить все расчеты не от числа выявленных, а тем более состоящих на диспансерном учете ВИЧ-инфицированных лиц, а от расчетного предполагаемого количества больных ВИЧ-инфекцией в стране. Проведенные специалистами-эпидемиологами расчеты свидетельствуют, что число людей, живущих с ВИЧ, в стране может быть на несколько сотен тысяч выше числа официально выявленных. У нас есть понимание, что не все граждане, зараженные ВИЧ, знают о своем диагнозе, не все находятся в поле зрения медиков, не все получают необходимую медицинскую, социальную и психологическую помощь.
«Вне поля зрения остаются ВИЧ-инфицированные люди с высоким социальным статусом»
— Что нужно делать, чтобы количество получающих терапию росло?
— Надо научиться привлекать и удерживать пациентов с ВИЧ в медицинском поле. Тут очень важно удобство в предоставлении помощи — чтобы люди не тратили много времени и сил на ее получение. Оговорюсь, что, конечно, прежде всего от самого человека и его активных действий зависит состояние его здоровья. Условия для получения помощи есть. Но необходимо прийти в Центр по профилактике и борьбе со СПИДом, возможно, выдержать некоторые неудобства при постановке на диспансерный учет, потратить время, но помощь получить. Необходимо доверять врачам, а не интернету. В то же время и врачи должны понимать, что многие пациенты носят такие же галстуки, как и мы, являются социально активными, работающими гражданами и так же прекрасно осведомлены о последних международных рекомендациях по лечению ВИЧ-инфекции и современных АРВ-препаратах. Доверие со стороны пациента нужно заслужить. И заслужить своими знаниями, эффективными профессиональными действиями и внимательным отношением к обратившемуся за помощью человеку. С целью привлечения ВИЧ-инфицированных людей к медицинскому наблюдению важно оказывать комплексную, медико-социально-психологическую помощь, создавать команды специалистов в центрах СПИДа, готовые не только решать медицинские проблемы пациентов, но и помогать в трудных жизненных ситуациях, оказывать необходимую психологическую и психотерапевтическую поддержку. В центрах СПИДа важно не ждать, когда придут заболевшие, и работать не только с активными пациентами. Несмотря на высокую профессиональную загруженность, надо через общественные организации и пациентские сообщества искать пути привлечения к медицинскому наблюдению лиц из групп риска, асоциальных или наркозависимых людей, потому что они являются источником заражения ВИЧ. Если мы не охватим терапией большинство ВИЧ-инфицированных, то у нас эпидемия ВИЧ-инфекции не прекратится. И мы не должны действовать по принципу «не пришел — твое дело». Важно принимать информационные меры, просветительские, показывать, что в центрах оказания помощи все спокойно, доброжелательно, эффективно, диагноз не будет разглашен, на тебя не станут показывать пальцем, никто тебя ни в чем не упрекнет.
Не следует забывать о группах возможных пациентов из числа мужчин, практикующих секс с мужчинами, необходимо пытаться через доверенных лиц, пациентов, уже находящихся на диспансерном наблюдении, получить доступ к этим закрытым группам, часто не доверяющим официальной медицине, сталкивающимся с некоторым осуждением при обращении за помощью или не желающим «стоять в одной очереди с кашляющим наркоманом». Нам нужно максимально широкое обследование людей на наличие ВИЧ в этих группах, потому что в последние годы наблюдается отчетливая тенденция к росту количества зараженных при гомосексуальных контактах.
И еще один важный момент. Широкое обследование населения на наличие ВИЧ, конечно, важная мера своевременного выявления заболевания и привлечения выявленных граждан к медицинской помощи. Но еще более эффективным является проведение обследования на наличие ВИЧ в группах риска, именно в тех группы населения, где вероятность заражения вирусом наиболее высока и, соответственно, высока вероятность выявления ВИЧ-инфекции при обследовании. Конечно, легче организовать обследование на ВИЧ студентов вузов или пожилых людей, поступающих в стационары, чем молодых людей, пьющих пиво по ночам на детских площадках, или наркозависимых лиц, или женщин, занимающихся коммерческим сексом. Но вероятность выявления ВИЧ именно в этих группах максимально высока. Значит, и стоимость одного случая выявления ВИЧ будет существенно ниже.
Кроме этого нужно найти возможность проведения широкого обследования мужчин среднего возраста, ведь мы знаем о высоких цифрах пораженности ВИЧ в этой категории граждан. Именно она крайне редко оказывается в поле зрения врачей. Если молодые женщины хотя бы во время беременности попадают под медицинское наблюдение, то мужчины молодого и среднего возраста вообще выпадают из зоны медицинского внимания. Я, например, прохожу диспансеризацию и обследование на ВИЧ как врач, сотрудник специализированного центра, но сам по себе последний раз я был в своей поликлинике много лет назад. И если бы в молодости я был инфицирован ВИЧ, то при хорошем самочувствии, характерном для ВИЧ-инфекции многие годы, я бы понятия не имел о наличии заболевания и высоком риске заражения других людей. Возможно, следует предлагать пройти обследование людям молодого и среднего возраста при приеме на работу, при выдаче водительского удостоверения или других документов. Например, в Екатеринбурге водителям, направляемым сотрудниками ДПС на прохождение теста для определения содержания алкоголя в крови, в медицинских центрах предлагают пройти тест на наличие ВИЧ.
— Но не заставлять же?
— Конечно, абсолютно добровольно! И пусть далеко не все соглашаются пройти такой тест, но 30% лучше, чем 0%. Это конкретный шаг к своевременному выявлению ВИЧ в труднодоступной группе граждан. И сегодня регионам очень важно предлагать конкретные действенные меры по раннему выявлению ВИЧ среди населения. Осуществлять их, оценивать эффективность и предлагать новые.
Существует и проблема привлечения к медицинской помощи и лечению пациентов высокого социального статуса, известных людей. Трудно убедить их сидеть спокойно в очереди, ожидая приема. Необходимо решать и этот вопрос.
— А как же их убедить?
— Важный вопрос, потому что мы много говорим о наркозависимых, о людях асоциальных, но вне поля зрения остаются ВИЧ-инфицированные граждане с активной жизненной позицией, высоким социальным статусом, которые часто целыми днями заняты на работе. Нам надо понять, как правильно выстроить систему медицинской помощи в центрах СПИДа для таких пациентов, учитывая значительное время на ожидание приема, разный контингент пациентов в очередях и их известность, наконец. В Москве, например, уже год работает первая частная клиника, специализирующаяся на оказании помощи при инфекционных заболеваниях, прежде всего при ВИЧ-инфекции.
— Клиника для богатых?
— Да, она платная, и конечно, позволить себе лечиться там могут, к сожалению, далеко не все. Да к тому же в большинстве центров СПИДа оказывают высокопрофессиональную помощь абсолютно бесплатно. Но в таких частных клиниках есть потребность, и важно, чтобы возможность получения медицинской помощи в такой форме тоже была.
«На этой болезни лежит печать морального осуждения»
— Мне кажется, у нас в стране гепатита С или гепатита В не так боятся, как ВИЧ, хотя, наверное, по течению и осложнениям это такие же серьезные заболевания. Почему существует такой страх перед ВИЧ-инфекцией, а другие не менее опасные заболевания не вызывают такой паники?
— Прежде всего потому, что ВИЧ-инфекция до сих пор остается смертельным заболеванием.
При отсутствии лечения ВИЧ-инфекция на 100% приводит к смерти человека.
И на этой болезни лежит некая печать морального осуждения… Если ты ВИЧ-инфицированный, то, по мнению большинства, ты или наркоман, или распутный человек, или мужчина с нетрадиционной половой ориентацией. То есть ты не такой, как большинство. Каждому из нас необходимо учиться толерантности, сочувствию к другим людям, в чем-то непохожим на нас. А еще тут есть страх, что этот человек может представлять для тебя лично опасность. Мы, врачи, бесконечно говорим о том, что все это не соответствует действительности, но люди по-прежнему живут старыми стереотипами.
— Вирусы гепатита С и гепатита В передаются теми же путями, что и ВИЧ, но в отношении этих болезней нет таких страшилок.
— Там сложился немного другой психологический портрет пациента. И главное, гепатит С является заболеванием, которое можно полностью вылечить, а гепатит В лишь в 5–7% случаев становится хроническим.
Но вы правы в том, что в медицинских учреждениях, оказывающих хирургическую, акушерско-гинекологическую или иную помощь, ВИЧ-инфекции страшатся гораздо больше, чем гепатитов В и С. И до сих пор есть случаи отказа от медицинской помощи, хотя известно, что ВИЧ — это «младенец» по своей стойкости в окружающей среде и по концентрации в крови по сравнению, например, с вирусом гепатита В. Его концентрация в крови в сотни раз меньше, чем вируса гепатита В.
Отмечу, что если бы в медицинских учреждениях неукоснительно соблюдали все санитарные правила по профилактике внутрибольничной передачи вируса гепатита В, которые уже давно разработаны и внедрены, то у нас не было бы и ни одного случая заражения ВИЧ в больнице. А сейчас такие случаи, хоть и единичные, есть. Меры по профилактике заражения вирусом гепатита В многократно страхуют и от передачи ВИЧ. Но страх при оказании медицинской помощи больному ВИЧ-инфекцией у многих медиков действительно существует…
— В стационар инфицированные ВИЧ люди попадают уже в тяжелом состоянии. Это потому, что они не лечились?
— Да. Понимаете, среди госпитализированных ВИЧ-инфицированных больных с туберкулезом и другими вторичными заболеваниями 80% знали, что у них ВИЧ, но никуда за медицинской помощью многие годы не обращались, не лечили ВИЧ-инфекцию. Своевременное медицинское наблюдение, назначение АРТ гарантировали бы им нормальную, здоровую жизнь, а теперь они лежат в стационаре в тяжелом состоянии, и исход болезни неизвестен.
Важно уделять внимание диагностике и лечению вторичных заболеваний у больных ВИЧ-инфекцией. В стационарах многих регионов нашей страны нет возможности использования современных лабораторных и инструментальных методов для этиологической расшифровки тяжелой вторичной патологии у больных ВИЧ-инфекцией с глубокой иммуносупрессией. Там существенно ограничены возможности этиотропной терапии вторичных заболеваний. Надо помнить и о проблеме своевременного лечения гепатита С, который нередко сопутствует ВИЧ-инфекции, современными препаратами прямого противовирусного действия, у них эффективность более 95%. То есть подавляющее большинство больных гепатитом С полностью излечивается от этого заболевания при такой терапии. К сожалению, в нашей стране лишь несколько процентов больных хроническим гепатитом С, в том числе и без ВИЧ-инфекции, получают такое лечение.
Ежегодно несколько тысяч тяжелобольных ВИЧ-инфекцией проходят лечение в инфекционных и других больницах. И если мы хотим уменьшить это количество, то следует не только бороться за жизнь пациента на стадии СПИДа, принимая активные, но часто дорогостоящие меры по выявлению и лечению вторичных заболеваний. Надо постараться предупредить заражение или выявлять болезнь на ранней стадии при сохранном иммунитете — и как можно быстрее начинать необходимую терапию. Так мы сохраним для ВИЧ-инфицированного человека трудоспособность, высокое качество жизни, возможность иметь детей и в итоге сэкономим колоссальное количество государственных денег.
— Я читала, что таблетки, которые назначают по государственной программе, неэффективны. Это правда?
— Нет, это не так. Закупаются препараты эффективные, но они не всегда хорошо переносятся пациентами, часто неудобны в приеме. Общее количество таблеток в день может составлять 5–6 штук с приемом два раза в сутки, нередко пациенты испытывают тошноту, диарею, нарушение сна, другие побочные эффекты. Более старые препараты опасны поздними нежелательными явлениями — нарушениями жирового, углеводного обмена, деминерализацией костной ткани, что повышает риск развития инфаркта миокарда, инсульта, патологических переломов. Современные же препараты практически не вызывают ранних и поздних побочных эффектов, их достаточно пить один раз в день по одной таблетке. Существуют комбинированные АРВ-препараты, когда два или даже три средства содержатся в одной таблетке, принимаемой один раз в день. Согласитесь, разница есть: одна таблетка или шесть таблеток. Поставьте себя на место пациента. Мы же должны помнить, что человеку, инфицированному ВИЧ, предстоит принимать лекарство ежедневно и многие годы. Мы с вами были бы готовы к такому лечению, если бы пришлось принимать по 5–6 таблеток в день? Я уже говорил, что сегодня часть пациентов прекращают терапию — как раз из-за развития побочных эффектов и неудобства приема. Мы должны научиться думать не только о цене препарата, но и о его эффективности, длительной безопасности, хорошей переносимости и удобстве приема. Все это обеспечит высокую приверженность ВИЧ-инфицированного человека лечению, а одних только наших призывов к соблюдению режима терапии мало.
Напомню еще раз: многие наши пациенты прекрасно себя чувствуют в интернете, имеют представление о последних международных рекомендациях и знают, какие сейчас препараты применяются в высокоразвитых странах. Конечно, они хотят получать такие препараты, без побочных эффектов, с наименьшим количеством таблеток. И это тоже поможет обеспечить широкий охват АРТ людей с ВИЧ-инфекцией. В итоге это все окупится сторицей. В США и странах Западной Европы количество новых случаев инфицирования ВИЧ стремительно снижается, количество больных на стадии СПИДа и пациентов, нуждающихся в стационарном лечении, также значительно снизилось. Существенно уменьшилось число летальных исходов, связанных с ВИЧ-инфекцией. Главная причина успеха — широкий и своевременный охват людей, живущих с ВИЧ, современной антиретровирусной терапией. У нас пока другие тенденции. В 2017 году в нашей стране умерло на 4,4% больше больных ВИЧ-инфекцией, чем в 2016-м.
«Портрет человека с ВИЧ резко изменился»
— Кто они, ваши больные? Можете нарисовать портрет?
— Мы в нашем центре оказываем помощь в основном людям, имеющим постоянную регистрацию в других регионах, но живущим и работающим в Москве или Московской области. А также людям без определенного места жительства. Кроме того, у нас наблюдаются и получают лечение больные, участвовавшие в клинических исследованиях, проводимых федеральным центром. В целом категория ВИЧ-инфицированных людей, проходящих в нашем центре наблюдение и лечение, относительно более благополучная, чем больные в региональных центрах СПИДа.
Но могу сказать, что портрет человека, живущего с ВИЧ, за последние годы сильно изменился.
В 2017 году в России 54% новых случаев заражения вирусом связано с половым путем передачи инфекции при гетеросексуальных контактах.
Хотя 42% новых случаев заболевания по-прежнему связано с внутривенным употреблением психоактивных веществ.
— То есть внутривенное употребление наркотиков — не основной способ передачи вируса?
— На сегодня уже да. При этом все равно он остается пугающе актуальным. В странах Западной Европы (Франция, Германия) этот показатель равен 1–2%. Что касается полового пути передачи вируса, то, увы, основной контингент заразившихся — молодые женщины. ВИЧ, как и большинство других возбудителей, значительно легче передается половым путем от мужчины к женщине, чем наоборот.
Отмечу, что, по данным исследований, которые проводились в нашем центре, порядка 66% сравнительно недавно заразившихся ВИЧ — люди работающие. То есть мы видим новые тенденции: нашими пациентами все чаще становятся социально активные, профессионально востребованные люди среднего возраста, нередко имеющие представления о ВИЧ-инфекции. Поэтому сейчас важно говорить не только о стигматизации, дискриминации, которые могут испытывать люди, инфицированные ВИЧ, не только о важности своевременного обращения за медицинской помощью, постоянного наблюдения, своевременного начала АРТ. Все более актуальным становится разговор врача с грамотным в области ВИЧ-инфекции пациентом о качестве предоставления медицинской помощи, о новых комбинированных АРВ-препаратах с минимальной токсичностью, о возможной первичной резистентности ВИЧ к препаратам, о будущей терапии.
Если же смотреть на больных ВИЧ-инфекцией, нуждающихся в стационарной помощи, то их можно разделить условно на две группы. Первая — это люди социально адаптированные, но не знавшие до недавнего времени о своем заболевании и впервые столкнувшиеся со своим диагнозом при развитии тяжелого вторичного недуга на фоне выраженного иммунодефицита. Дело в том, что часто ВИЧ-инфекция на относительно ранних стадиях сигнализирует о своем наличии рецидивирующим опоясывающим лишаем, кандидозом ротовой полости, слабостью, учащением инфекционных заболеваний. Но у части людей, зараженных ВИЧ, нет таких сигналов, или же они не обращают внимания на повышенную утомляемость, периодические подъемы температуры, снижение веса и поэтому длительное время живут относительно благополучно в полном неведении о своей болезни. Такие люди впервые узнают о своем заболевании, увы, слишком поздно. Например, недавно в КИБ №2 Москвы поступила молодая женщина из благополучной семьи с тяжелым ВИЧ-энцефалитом. У нее год предполагали депрессию, пытались проводить лечение. И никто не подумал о возможной ВИЧ-инфекции. Женщина поступила в тяжелом состоянии — ее перевели из психиатрической больницы с развитием деменции и крайне низкими показателями иммунного статуса. Несмотря на быструю расшифровку природы поражения головного мозга, сразу же начатые АРТ и химиопрофилактику вторичных заболеваний, больная скончалась.
Вторая группа госпитализируемых пациентов с ВИЧ-инфекцией и наличием вторичной патологии — люди, социально дезадаптированные, порой без определенного места жительства, нередко употребляющие алкоголь или наркотические вещества, испытывающие острые социальные, психологические и психические проблемы, проблемы адаптации в обществе. Эти пациенты не привержены медицинскому наблюдению и, даже зная о своем диагнозе, не обращаются за медицинской помощью. Или же после нескольких посещений центра СПИДа надолго исчезают из поля зрения медиков, прерывают назначенную АРТ. Собственно, у этой группы граждан выше вероятность дойти до продвинутых стадий заболевания, поэтому в стационарах проходят лечение большое количество больных ВИЧ-инфекцией, имеющих не только серьезные инфекционные или соматические заболевания, но и тяжелые социальные проблемы, хронический алкоголизм, наркозависимость. Это, конечно, крайне осложняет лечебный процесс, нередко приводит к грубым нарушениям больничного режима со стороны больных, требует от медицинского персонала больших дополнительных усилий. Безусловно, оказание помощи таким людям возможно только при комплексном командном подходе с привлечением специалистов разного профиля. Помимо врачей-инфекционистов тут нужны наркологи, специалисты по социальной работе, соцработники, патронажные медицинские сестры, священнослужители, волонтеры. Кроме этого работа с ВИЧ-инфицированными людьми, страдающими наркотической или алкогольной зависимостью, требует создания определенных условий для работы медсестер, врачей. Никому в медицинской стационарной помощи мы не вправе отказать, и отказов никогда нет, но необходимо оберегать, сохранять медперсонал, работающий в очень непростых условиях.
— Таким пациентам нужна специализированная помощь, профильная реабилитация?
— Конечно. Для ведения этих пациентов необходимы определенная медикаментозная поддержка, постоянные консультации нарколога, специфические препараты, определенный режим в отделениях, индивидуальные медсестринские посты, а в инфекционной больнице сделать это практически невозможно. По-видимому, нужно думать о создании полноценных инфекционных отделений в наркологических стационарах.
Что касается людей с неблагополучным социальным статусом, бездомных, потерявших связь с родственниками,— такие граждане часто остаются без необходимых документов, пособий и пенсий. И они по объективным и субъективным причинам могут долго находиться в больнице. Возможно, они уже не требуют активной противоинфекционной помощи, но тем не менее больница вынуждена выполнять некую функцию социального учреждения. И существует острый дефицит в штате специалистов по социальной работе, которые могли бы активно включаться и помогать оформлять паспорта, справки, пенсии для таких больных, пока те проходят стационарное лечение.
Не решив хотя бы одну из всех затронутых в этом разговоре проблем, мы можем оказаться неэффективными в целом.
