Свобода слова в России есть! – возглашают с трибун высокопоставленные чиновники. А чуть позже, вернувшись в стены кабинетов и дав волю чувствам и словам, отчитывают журналистов/редакторов за «недопустимые цифры», «наглую ложь», «откровенные провокации». И непонятно, кому приходится хуже – руководителям авторитетных федеральных изданий или редакторам небольших областных газет, живущих на «подаяния» местной администрации. Так есть ли ли она, эта свобода слова, в нашей стране? Вопрос, возможно, риторический, но мы все же попытается найти на него ответ.
Андрей Винник,PR-агент, продюсер, специальный корреспондент Федеральной Газеты «Российские новости».
Если говорить о свободе слова в СМИ, я, пожалуй, не стану подробно перечислять прописные истины гарантий т. н. словосвободы в законодательстве нашей страны, дабы не занимать время читателя, и без того уже чувствующего, что моим мнением «раскрепостить» искренность некоторых СМИ навряд ли удастся… В этом контексте напомню лишь о том, что более трети населения мира живет в странах, где она и вовсе отсутствует. В подавляющем большинстве случаев эти люди живут в странах, где нет никакой системы демократии или где имеются серьезные недостатки в процессе построения демократического общества. Разумеется, не стоит отчаиваться, но и «разгоняться» добрым коллегам-журналистам надо аккуратней… Ибо нынче, говорят, скользко в России повсюду… и режим, который скоростной, соблюдать надо.
На журфаке МГУ нам часто напоминали о важности подкрепления фактологией любого материала, который с нашей легкой руки окажется доступен широким массам. В противном случае он вполне может быть отнесен к недостоверным, манипулятивным или даже провокационным… К слову, для того чтобы избежать неприятных случаев, давно придумали некий свод «правил журналистской этики», регламентирующих, что журналист может себе позволить, а что не может (правила эти не являются абсолютными). Существующее же законодательство требует выполнять часть этих правил (например, не распространять клевету, не призывать к нарушению закона и т. п.), однако часть их опирается лишь на добрую совесть журналиста (смею вас заверить, у многих она еще осталась). Суть работы журналиста в том, чтобы сообщать читателям факты, и на этом фундаменте он должен строить свои материалы.
Вроде бы все очевидно и понятно, не так ли? Ан нет! Каждый «мастер слова» в первую очередь живой человек и ему не чужды эмоции и переживания, в которых порой рождаются собственные оценки и даже несуществующие детали происходящего… Тут обыватель часто задается вопросом: «верить ли?». Здесь мы и подходим к главному вопросу о свободе слова в СМИ.
Я воздержусь от субъективной оценки текущих трендов , однако смею напомнить, что мало кто из ныне живущих на планете Земля защищен от стороннего «проникновенно-манипулятивного» влияния. Я бы даже сказал не столько влияния, сколько весьма грамотной и избирательной схемой «модерации» наших убеждений с последующей целью полного переориентирования человека на конкретную позицию, поведение и даже слог, речевые обороты.
С приходом же века высоких информационных технологий в современной России происходят глобальные изменения в форматах вещания СМИ. Один из таких форматов-площадок – Интернет как особая среда взаимодействия людей. Их поведение тут регулируется этикой и нормами морали, отличными от традиционно принятых в обществе. Во многом это связано с доступностью информации и возможностью анонимно распространять ее среди большого числа получателей. В последнее время налицо огромное количество примеров, когда самые обычные люди оставляют яркий след в цифровой информационной среде в виде статей, заметок и комментариев, приводя внятные факты, истории и свидетельства очевидцев.
Пока здесь (Интернет и цифровые СМИ — прим. автора) еще не так заметно ограничение свободы слова и ангажированность конкретных персонажей. Однако кто знает, можно ли вообще таким вот «гражданско-цифровым журналистам» разрешать «свободословить» столь непринужденно?
Уверен, каждый может сделать правильный вывод и дать оценку современному состоянию свободы слова в СМИ. Опираться же или нет в данном вопросе на мои рассуждения – именно здесь право выбора остается исключительно за вами…
Александра Красногородская, ведущая и редактор отдела корреспондентов Русской службы новостей
Ежегодное исследование состояния свободы в СМИ разных стран мира традиционно отправляет Россию в самый низ списка – в раздел несвободных СМИ. Так, в последнем исследовании нам отведено 181-е место из 199 (последнее у Северной Кореи). Казалось бы, почему так? Франция, например, на 35-м месте, находится в категории «свободных». Не-не, мы никогда не будем на 35-м или даже на 36-м, мы другие, но свобода слова тут не причем. У российской журналистики есть понятие культуры и внутренней сдержанности. Ни один вменяемый российский журналист даже весьма либеральных взглядов не забацал бы фельетон о катастрофе или теракте хоть в Европе, хоть в Африке, да вообще где бы то ни было. Мы еще умеем быть людьми в самом правильном смысле слова. Здесь, наверное, важно отметить, что за любой свободой начинается беспредел. И эту грань перейти не так сложно. Мы – на светлой стороне. Что же касается запрета на какие-то темы, то, опять же, СМИ работают на свою аудиторию. Запретов как таковых нет, нет ограничений, есть редакционная политика. И это естественный процесс. Да и это легко проверить. Одна и та же тема в СМИ из разных «лагерей» преподносится по-разному. У одних подружившиеся тигр и козел будут просто дурацкой историей, случившейся в зоопарке, у других – жертвами режима, который довел зоопарк до ручки. В моей практике не было случаев, чтобы мой материал снимали из-за того, что «нельзя». Однажды после расследования угрожали герои сюжета. Но любой журналист скажет, что такое только еще больше заводит и заставляет копать дальше. Было (и есть) то, что информация, полученная «по дружбе», так сказать, на кухне и сопровождаемая комментарием «между нами», так и оставалась неопубликованной. Но, как правило, это помогает понять ситуацию и дает представление, куда двигаться дальше в этой теме. Если источник не хочет быть в публикации даже «источником», то вот тут приходится выкручиваться, чтобы не подвести человека и сохранить отношения. Период 90-х называют временем свободной журналистики, когда можно было писать все, что знаешь и даже придумываешь. Сейчас такое невозможно. Невозможно как высосать из пальца, так и нагло перевернуть – есть Интернет: социальные сети, блоги. Скрыть что-либо становится крайне сложно. Поэтому СМИ, хочешь – не хочешь, вынуждены описывать события максимально правдиво. Есть еще манипуляции, есть откровенная «джинса», есть передергивания – можно поговорить и об этом как-нибудь. Но в журналистской работе – второй древнейшей – при всех ее недостатках и издержках главное – оставаться человеком.
Григорий Туманов, журналист в ИД «КоммерсантЪ»
Говорить какие-то общие вещи о свободе слова кажется странным, пока существует рейтинг «Репортеров без границ», да и прежде было об этом сказано столько, что есть риск повториться. Открываем Индекс свободы прессы за 2014 год. Россия на 148-м месте, еще ниже идет Белоруссия, еще ниже – Казахстан. В конце плетутся Туркмения, о которой мы действительно уже узнаем, как о Северной Корее, – из официальных СМИ, не имея толком объективной информации, довольствуясь лишь обрывочными сообщениями анонимных медиапроектов, которые там есть. На первых местах – Финляндия, Нидерланды, Люксембург и др. Заметьте, что США, которые, как принято считать, дали миру стандарты новой журналистики, тоже не в лидерах – 46-е место. О чем все это может говорить? Во-первых, свобода прессы – продолжение благополучия той или иной страны, уверенности ее руководства в себе. «Все, других проблем нет, говорите спокойно», – как-то так, наверное, звучит этот социальный договор. И, кажется, чем больше страна участвует в международных процессах, влияя на них, тем свободы меньше. Ну или если руководит ею диктатор. И Россия на своем 148-м месте будто бы зависла где-то посередине.
С одной стороны, я вижу десятки расследований, проведенных коллегами, многие из которых оказываются весьма чувствительны для властей, а с другой – российские СМИ (и эта мысль высказывалась уже сотни раз, но на то она и верная) весьма преуспели в самоцензуре. Оттого и трудно однозначно говорить о том, что газеты и информационные сайты в России зажаты кураторами из Кремля, а любой текст проходит правку силами сотрудников профильных ведомств. «Перестраховаться», «дадим потом», «ну ты же все понимаешь» – это то, что журналист по-прежнему может услышать от своего редактора, а вовсе не от чиновника. Но есть еще и план по регулированию Интернета. Помните, наверное, как появился сначала закон «Об ограничении детей от вредоносной информации», а потом Госдума стала расширять полномочия Роскомнадзора и других ведомств, позволяя им внесудебную блокировку сайтов. Так перестали существовать для открытого пользования сначала оппозиционные «Грани.ру», а затем дело дошло и до энциклопедии мемов «Луркморье». Такой разброс тревожит как раз сильнее всего. Руководители традиционных СМИ еще как-то привыкли и научились чутко реагировать на сигналы, ухитряясь понять, что можно, а чего нельзя, а вот совершенно независимые источники информации – уже другая история. Поэтому есть все основания предполагать, что с 148-го места мы за год-два вполне можем опуститься на десяток-другой пунктов ниже.
Илья Жегулев, специальный корреспондент Meduza Project
2015 год стал еще одним этапом в планомерном уничтожении свободы слова в России. Я много лет отдал работе в секторе деловых СМИ. Казалось, это такой островок, куда никогда не полезут просто потому, что в этом нет необходимости. Действительно, аудитория деловых СМИ довольно узкая. Если брать весь электорат – тех, кто читает издания типа Forbes и «Ведомости» – ничтожно мало. К тому же это наиболее прогрессивная часть аудитории — ее не обманешь, потому что у читателей этих изданий достаточно источников информации помимо СМИ. Казалось, попытки взять деловую прессу под контроль не дадут никакого эффекта, кроме раздражения, это совсем не логично. Но я ошибался. В сентябре 2014 года Госдума в срочном порядке приняла закон, согласно которому иностранным инвесторам запретили владеть более чем 20 % акций любых медиаресурсов в стране. Иностранные владельцы в «Ведомостях» и Forbes всегда были как раз гарантами «правильной» журналистики и отсутствия ангажированности издания. Собственникам изданий не нужно было ничего, кроме прибыли. Однако паранойя властей, связанная с ухудшением геополитической обстановки, дотянулась и до этих изданий. В 2015 году иностранные собственники вынуждены были в спешном порядке искать покупателей на свои активы в России. Новый владелец Forbes Александр Федотов почти сразу занялся изменением формата издания. Покупатель «Ведомостей» Демьян Кудрявцев – более тонкий предприниматель и пока ничего не менял. Однако рычагов давления на Кудрявцева у властей гораздо больше, чем на The Wall Street Journal и Financial Times, которые совершенно не планировали продавать свои активы, если бы их не вынудили власти.
Ольга Соломатина, выпускающий редактор группы спецпроектов ИД «КоммерсантЪ»
Общий уровень журналистики сегодня в сравнении с серединой 2000-х запредельно низкий. Есть отдельные авторы и редакции, «Медуза», к примеру, которые отлично работают, но они скорее исключение. Государственные СМИ – прекрасный образец пропаганды, а не журналистики. Причем пропаганды, на мой взгляд, крайне низкого качества. К примеру, у них поп-звезды почему-то стали экспертами во внешней политике, а оценка чего-либо часто происходит по принципу сравнения зеленого с плоским. Я давно почти ничего не читаю в прессе на русском языке. Увы.
Вадим Горжанкин, главный редактор интернет-портала «Медиастанция», основатель Коммуникационной группы «Красное Слово»
Чтобы быть свободным, нужно быть прежде всего независимым. Главная проблема российской свободы слова в СМИ состоит в том, что практически все общественно-политические СМИ живут исключительно на средства спонсоров (государства, бизнесменов, оппозиции, общественных организаций и т. д.) и в рамках своей редакционной политики выполняют тот или иной политический заказ – неважно чей – левых, правых, зеленых, красных. Как таковых СМИ, которые живут на средства от рекламы или продажи тиражей и зависят только от общественного запроса (рейтингов) со стороны читателей практически не осталось, за исключением узкоспециализированной прессы, которая как правило не делает ставку на политические вопросы. Я не верю в свободу слова ни в России, ни в США, ни в какой-либо иной стране. Просто где-то ее немного больше, где-то немного меньше. Сегодня свобода слова поселилась преимущественно в социальных медиа. Там еще попадаются действительно независимые материалы, которые были написаны журналистами исключительно от себя и бесплатно, а не по чьему-либо заказу. В то же время соцсети так же, как и СМИ, активно насыщаются ангажированными материалами. Поэтому далеко не все, что написано независимыми журналистами в соцсетях, является свободной журналистикой. Одним словом, надо читать внимательно. Также хочу отметить, что сегодня существует обманчивый тренд, когда любой оппозиционный материал выдается за свободный. Не стоит забывать, что и у любого оппозиционного материала есть заказчик, который «оплачивает музыку» не просто так.
Источник: Инфопортал «Медиастанция», Анжела Микоян
