Московский музыкальный театр им. Станиславского и Немировича-Данченко, неустанно стремящийся удивлять, выпустил очередную премьеру — оперу Верди «Макбет».
Дирижеров, умеющих исполнять Верди, в России не так много – даже именитый Гергиев не всегда эталон на этом фронте. Музыкальный руководитель и дирижер-постановщик Феликс Коробов – редкий пример отечественного маэстро, владеющего секретами вердиевской театральности и искусством вести певца, помогать ему. Коробов слышит оперу насквозь – ферматы, ускорения, акценты связаны у него в единую систему: если расширение музыкального материала в одном месте, то на расстоянии нескольких страниц оно обязательно устремится вперед. Редкий пример дирижера, когда у него партитура в голове, а не голова в партитуре. Коробов реалистичен, пользуется теми возможностями, что у него есть, и добивается результата. Музыка великого Верди остается не в мечтах ценителя, наслушавшегося в интернете или плеере, а является здесь и сейчас.
Будоражащих сознание меломанов вокальных удач в спектакле не было, но и провалов тоже. Певцы делали свое дело без особого надрыва и нюансов, однако в целом справлялись с партиями. Особенно выделялся тенор Владимир Дмитрук (Макдуф), добившись пластичности звуковедения, осознанности образа и как результат, сорвавший бурные овации после сольной арии.
Театральный режиссер-постановщик Кама Гинкас честно и прямодушно реализовал мрачный шекспировский сюжет, одев героев в перевязочный материал, подобно мумифицированию в древнем Египте, а бандитов и заговорщиков в подобие одеяний господ, пребывающих в местах не столь отдаленных. Бирманский лес, оживающий в замысловатой, отчасти хореографической конструкции, несколько оживил действие. А массивное нагромождение в виде горы, напоминающее больше скалодром, нежели декорацию оперного спектакля и вовсе не помогало зрителю сосредоточиться на музыке. Одна сцена оказалась по-настоящему красивой – та, где безумная леди Макбет поет арию, расхаживая по сцене с металлическим тазиком держа его окровавленными руками. На много, благодаря крепкому голосу и недюжинным актерским дарованиям солистки Натальи Мурадымовой сцена получилась потрясающей.
По большей части все хореографические и древнеегипетские мотивы никак не сказались на опере и не внесли никаких коррективов в сюжет. Постановка оказалась блеклым следованием концепций актуального театра, и оставляло зрителю право сосредоточиться на музыкальном исполнении вокалистов и дирижерском искусстве Феликса Коробова.
